Артём Стрелецкий, практикующий психолог, строит свою работу на принципах шоковой терапии, полагая, что традиционные методы лечения лишь усугубляют проблемы пациентов, позволяя им годами прятаться за иллюзиями и самообманом. В отличие от коллег, которые месяцами выслушивают жалобы, проявляют эмпатию и создают безопасное пространство для клиентов, Артём выбирает агрессивную тактику: он намеренно оскорбляет, провоцирует, насмехается и разрушает привычные защитные механизмы, заставляя людей столкнуться с неприглядной правдой о себе. Его подход, несмотря на внешнюю жестокость, находит отклик у тех, кто устал от бесконечных терапевтических циклов без видимого результата. Практика Стрелецкого быстро набирает популярность, а его репутация растёт – клиенты, прошедшие через его жёсткие сеансы, часто сообщают о прорывах в самопонимании и изменении жизни. Однако за кажущимся успехом скрывается хрупкая грань между исцелением и разрушением, ведь не каждый человек способен выдержать подобное психологическое давление без последствий.
Ситуация кардинально меняется, когда один из пациентов Артёма, не выдержав интенсивности терапии и столкновения с болезненными истинами, совершает самоубийство. Эта трагедия становится переломным моментом не только для самого психолога, но и для всей его системы работы. Внезапно методы, которые ранее считались эффективными и даже революционными, оказываются под пристальным вниманием общественности и профессионального сообщества. Артём вынужден столкнуться с вопросами о собственной ответственности, этике и границах допустимого в психотерапии. Он начинает сомневаться в правильности своего подхода, анализируя, не перешёл ли он ту черту, где стремление помочь обернулось непоправимым вредом. История раскрывает глубокий внутренний конфликт героя, который должен переосмыслить не только профессиональные принципы, но и собственные мотивы, стоящие за его провокационными методами. Трагедия заставляет его задуматься о том, может ли шоковая терапия, лишённая эмпатии и поддержки, действительно вести к исцелению, или же она становится инструментом разрушения для тех, кто и без того находится на грани.